Могло бы быть иначе

Новый русский текст записан на транслите, ну-ка, запретите, сыну руку закрутите.
Рэпа вирус проникает на любой носитель, воздушно-капельным путем, басоте и элите.
На беличах в панельке, или в модном монолите, кореш, я тебе кричу, печерск бывает дикий.
Эпохи, сдвиги, первый президент - нигер, психи, кому бизнес никель, кому стафф от легавых – выкинь
Мосты на стыке, это тебе не пальцем в айпад тыкать, писал на вздохе, прочел на выдох,
Фольга Davidoff, глаза видали видов.
Слышишь, нига, я тебе за гида, мути круги, там бодяжат аскарбином.

VR-X, турбина, мути круги, тусуй с утра, станут знакомые твои же тебе здесь враги.
Когда отпустит и люди в курсе, наш рэп стал пропагандой ржавых брусьев.

Три подхода по пятнадцать, мокрые брусья, в жизни бывает хуже, чем накурил и надулся.
Это шестой параграф книги Люцифера, Бог сочинил любовь, дьявол - надежду и веру.
Я был глуп, когда думал, что я поступаю мудро и потерялся внутри района - бермуда,
А братики закроют уши и не слышат как будто, кому летели в микрофон все эти буквы.
Сел на бровку с травкой, в мокрый тротуар, упёрся, из фольги накрутил напёрсток.
Мам, тут все просто, сын еще подросток, тапки, конверс, кофта лакоста.
Парить оптом не было опыта и тут опытом говорил, пригнись, беркута, куда, из-за угла за угол
Очнулся на студии, двери, рубки без стука, резиновый г*ндон для живых кукол.
Клубный шум, дышу дымом, мерцает лазер и где я только не был, с кем я только не лазил.
Ждали весну под небесным навесом, малая, прости за любовь, что закончилась сексом.
Как же может заморочить жизнь, иногда хочется разогнаться, вот и белые ночи
Жди, стоим на променаде, рэп для меня родился тут, горят глаза.
Хочу, чтоб были все друзья, хочу, чтоб были все друзья.

Тут всё могло бы быть иначе, но только Бог решает, кто тут для чего предназначен
И полностью мы в Божьей власти, но порой я вижу космос, клавиши и космический бластер.
Мама, я плохой сын, надеюсь, ты меня простишь, и будет не столько нервов, сколько пользы.
Неохота ползать, хочется летать, сразу в небо, институтов нашего склада нету.
Ну, ещё бы, кто б сосчитал эти про**ы, *ба, мы лишь даём то, чего немного.
Когда заёрзало в груди, чё-то, чё берег для семьи, а теперь так, похвастать повод.
Я с пятнадцати подкован, прямо в глаза быть азартным в окружении голых,
Без них быть замкнутым, брать наскоком, залпом, собирать зал, не дать видеть, как кто плакал.
Который день уже в хлам, респект всем дворам тут, от Киева и до Марьино,
И легендам пусть каждый день будет самым о**енным, пусть весть будет каждая приятна
Мы все будем многократно повторять, что мы все готовы умирать за брата.
И хотя бы раз сделаем всё как надо, брат, не стой со стадом, я вижу свет напротив в твоих глазах
И ставлю всё на тебя тут, столько кайфов, но они всеядны.
Хочу, чтоб просто без иллюзий кружила Земля, мы больше строили планов, были нормальными
От пеленального стола до гробовой доски, время не тратили лишь на поиски одного средства от тоски.
Были близки, не знали деньги и по-детски не считали время на часах.
Плюс я тут пропал в разрывных басах, в минусах, кто-то в косинусах и синусах.
И жизни не просил у Бога, тут было всё, как ни крути, а если и не всё, то было много.
Я роботов против, бро, как сто лет назад, жизнь – как кино, светлая сторона солнца
В этом куплете одна пятитысячная того, что я хотел сказать, щас чутка покоцан
Кто был со мной, Ахимас и Фил, пришёл на студию, запил, раскусил каждого п**араса,
Что включает запись ради филок, кто сдал своих, кто – пустых бутылок
Пятнадцать, дома найдя, подняв искомо тяжёлый взгляд, я здесь уже нашёл знакомых.
Хочу, чтоб были все друзья, хочу, чтоб были все друзья.